Попахивает церковным расизмом: «Греки до сего дня лукавы суть» - Нестор Летописец
13 февраля 2019 г. 16:01:48
Лударос брезгливо высокомерен в оценке молодых, прежде всего славянских, поместных церквей, считая, что все «они «дочки» Константинополя». И все «они впервые «заплакали» как автокефальные церкви в Константинополе, и их самые ранние подгузники были сделаны из пергамента, который начинался с фразы «Патриарший и Синоидальный Томос».
Идея ЭТА никуда не делась. Совсем недавно, в октябре прошлого года уже сам Варфоломей II заявлял перед греческой православной общиной Стамбула (для справки: чуть более 2 000 человек): «Наши славянские братья не могут принять первенство Вселенского патриархата и нашего народа в православии». Но куда они денутся, те славяне? «Они поддержат решение Вселенского патриархата, так как у них не будет другого выбора», — считает патриарх.
И вот теперь «светский рупор» Ладурос с его откровенно риторическим вопросом: «Разве Константинополь должен был «родить» так много дочерей? И, наконец, эти дочери равны Константинополю, Александрии, Антиохии и Иерусалиму (которые традиционно называются «тетрархией», или «древними патриархатами» — М.С.)?»
— болгарский язык заменит греческий на богослужении.
Хороши «пергаментные подгузнички»?
Теперь о древности. Следует быть честным: в состав «пентархии», а затем, после развода с Римом, «тетрархии» древних церквей Константинополь попал волей политического случая. Потому что восточная церковь всегда хвостиком ходила за светской властью. Пока римские императоры своими официальными резиденциями делали Медиолан, Антиохию, Никею, Никомедию и т. д., Константинополь был не более чем их любимой игрушкой.
Его с удовольствием украшали и ревниво оберегали, но целостная вертикаль городской власти была создана там только через треть века после основания: «Год 363. Гонорат из преториа некаго префекта Галлий первый сделан был в Константинополе префектом города» («Хроника» блаженного Иеронима Стридонского). Этой мимолетной фразе современника событий верится почему-то больше, чем панегирикам более поздних, уже столичных писателей.Ну и уж когда при императорах Валенте и Феодосии I Великом Константинополь окончательно укрепился в статусе единственной столицы Восточной Римской империи (с 395 года), тогда да — его епископ стал самым главным, потому что ближе всех был к телу бесконечно религиозного Феодосия, его наследников и преемников на императорском троне. И в полном соответствии с логикой власти было сначала несмело и неуверенно определено, что «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести по Римском епископе, потому что город оный есть новый Рим» (3-е правило II Вселенского Константинопольского Собора, 381 год).
Филофей писал эти строки тогда, когда Константинопольская Вселенная (Экумена) уже полвека как была разрушена молодецким азартом 21-летнего османлы Мехмеда Фатиха. И Константинополь перестал быть христианским «градом царя и синклита», превратившись в мусульманский «баскент султана и дивана». Как это еще мог воспринять христианин уже почти полвека суверенного православного славянского государства?
Но греческие «политтеологи» по-прежнему с каким-то расистским азартом считают себя вправе «наставлять и направлять» славян. В чем? В том, что они уже более полутысячи лет как проиграли? В правилах того «Экуменистического патриархата», чьей «Экумены» давно уже нет?
Но «воспитание и просвещение» это не столько религия, сколько мудрость (книжная мудрость) и язык. И за это славяне должны быть исторически благодарны не столько Греции, сколько затерявшейся в верховьях Одера небольшой Моравии. Потому что древнерусские летописи категоричны: «Бѣ бо единъ языкъ словѣнѣскъ: словѣнѣ, иже сѣдяху по Дунаю, ихъ же прияша угре, и морава, и чеси, и ляховѣ, и поляне, яже нынѣ зовемая Русь. Симъ бо пѣрвѣе положены книгы моравѣ, яже и прозвася грамота словеньская, яже грамота е в Руси и в болгарехъ дунайскых» (Повесть временных лет).
Так что грекам надо быть поосторожнее, что редакторам, что митрополитам, что патриархам. Потому что напомню: у Гомера между Сциллой и Харибдой Одиссей прошел дважды. Один раз на корабле с товарищами, а через пять недель на обломках своего корабля и в одиночестве. Соратники погибли, а Одиссей стал сексуальным рабом у Калипсо, «в косах прекрасных — богиня ужасная с речью людскою» (Одиссей, 12-я песнь). Но это так, к слову…
Киев