Преодоление Прогресса, или Смерть либерализма
Александр Халдей
20 ноября 2018 г. 10:24:01
Вырваться из поля притяжения либерализма – значит спасти человечество от гибели
В предыдущей статье "Куда ведёт выход из системного кризиса современной цивилизации?" мы рассмотрели тезис о том, что в рамках существующего цивилизационного стандарта нет решения главной проблемы современности.
Эта проблема обозначена как кризис Модерна или кризис прогресса, понимаемые как линейная теория исторического процесса, направленная от Традиции прошлого к Новому времени настоящего. Причём линия эта восходящая, где прошлое понимается как период отсталости и более худшего времени, а настоящее понимается как преодоление отсталости и время якобы более лучшее.Соответственно, в этой системе координат настоящее всегда хуже будущего, но лучше прошлого. Времена Прогресса понимаются как эпоха Модерна, преодоления Традиции в виде освобождения индивидуума от всех сдерживающих понятий, полагаемых в Традиции сакральными. В таком виде Модерн есть общее содержание движения десакрализации – сначала отрицается религия тем, что отменяется понятие "душа", сводя это исключительно к сфере психологии. Потом сакральности лишается вся сфера Политического – государство, монархия, церковь, вся политика становится сферой действия материальных сил и мотиваций.
Следом эмансипация десакрализирует семью, брак, отношения родства. Десакрализируется сама личность и превращается в изолированную от социума единицу, высшей ценностью которой являются её желания, инстинкты и страсти. Сама половая самоидентификация личности объявляется несуществующей и подлежащей праву на изменения.
Это называется "гуманизм" - религия Нового времени, эпохи Модерна, где всё это подаётся как Прогресс. Эпоха, когда ничего священного не остаётся, кроме поклонения человека своим желаниям.Представители Традиции понимают такой ход истории не как Прогресс, а как Регресс, утрата древней мудрости и целостности человеческой сущности. Историю они понимают как нисходящую линию, где человек постоянно утрачивает изначальное совершенство и теряет изначальную полноту бытия. Теряет мудрость и понимание смыслов. Это не развитие, не эволюция, а деградация, ведущая к утрате человеческой сущности. Некоторые называют это сатанизмом, антирелигией, стремящейся для того сбросить с пьедестала религию, чтобы встать потом на её место. Потому государство, охраняющее церковь, объявляется врагом Модерна в Новое время и третируется как не имеющее права на жизнь и подлежащее упразднению. Религия же объявляется пережитком и частным делом каждого, наподобие хобби.
Началом Нового времени считается эпоха Возрождения, мы живём сейчас в начавшуюся тогда эпоху, а синонимом Модерна, того самого Нового времени, считается либерализм. Это комплексное учение, включающее в себя всё разновидность теорий, так или иначе выражающих постулаты Модерна. Именно поэтому у представителей Традиции либерализм понимается как сатанизм, учение о попрании всяких святынь.
Разрабатывались доктрины Нового времени в закрытых масонских ложах, и считается, что с победой Модерна роль масонства как теневого двигателя подобной точки зрения сыграна. В настоящее время тайная власть принадлежит другим структурам, так же закрытым и тайным, но уже не масонского типа. Началом эпохи Нового времени является Великая французская революция, которую эпоха Просвещения готовила.
Прогресс в его трактовке в духе Нового времени – есть даже такое глобальное движение "Нью эйдж", практикующее все виды магии и оккультизма – это поклонение количеству. Всего должно быть как можно больше – силы, власти, свободы, денег, прибыли, удовольствий, вещей, товаров. Чем больше материальный поток, тем больше Прогресс.
Такое понимание добра и зла приводит к такому типу общественных отношений, где изменена этика: процветают захватнические войны, ложь и обман, торжество чистогана и господство ростовщиков. Их права объявлены священными. Их власть неприкосновенна, условия их безопасности – высший смысл и оправдание существующей цивилизации. Угроза существующему порядку объявлена как легитимная причина для самых массовых войн.
Пропаганде этих ценностей служит вся колоссальная машина по промыванию мозгов в виде СМИ, институтов культуры и системы образования. Мы сложились и выросли в рамках либеральной матрицы и мыслим всеми этими категориями, даже не замечая этого. Больше того – тот, кто так не мыслит, мгновенно становится изгоем общества и выпадает из дискурса.
Весь спектр общественных теорий, от крайних вариантов национального и религиозного экстремизма до ультралевых учений и течений – всё это оперирует либеральным политическим языком, даже если они объявляют либерализм своим заклятым врагом. Мы все видим этот мир через либеральные очки и не догадываемся об этом, точно так же, как мольеровский Журден не знал, что говорит прозой.
В этом и заключается суть победы либерализма над всеми своими оппонентами. Либерализм стал бытовым языком, под которым он маскирует язык политический. Если раньше был карнавал, и была политика, то сейчас карнавал и стал политикой. А политика карнавалом. Либеральная эпоха – это эпоха Большой Игры. Всё – игра, спектакль, не всерьез. Сейчас даже ООН стала Большим театром.
Новое время породило такой стандарт потребительского поведения, когда идеалом считается купить товар, и не распаковывая, отнести его на мусорку, после чего вновь бежать в магазин. Когда люди и предприятия держат сбережения в банке на депозите, а сами для всех покупок берут кредиты. В США, цитадели мирового либерализма, человек, обходящийся своими средствами и не имеющий кредитной истории, уже не имеет шансов получить высокооплачиваемую работу, так как не имеет кредитной истории и считается подозрительным.
Постепенно ресурсов для такой жизни в мире перестало хватать, и элита Модерна всерьёз задумалась о сокращении населения Земли принудительным способом. Все социальные практики лидеров современной цивилизации направлены именно на это.
Даже социализм, являющийся системным антикапитализмом, в своей социалистической стадии не свободен от капиталистических критериев оценки эффективности. Больше – значит лучше, меньше – значит хуже. Так понимается Прогресс в эпоху Модерна. И так как такая доктрина требует гонки, опережающего развития спроса и предложения над реальными возможностями того и другого, то такая система не в состоянии развиваться без кредита и банковского процента как основы финансовой системы.
В общей десакрализированной среде сакральными стали только деньги. Золотой телец занял место Бога. А банкиры стали жрецами культа денег. Банки стали храмами Нового времени. Сатана ликует там и правит бал, а люди гибнут за металл.
Таким образом, возникло несколько основных положений Модерна и Прогресса. Это:
1. Понимание количества как главного критерия добра и блага.
2. Гонка за обладанием количества – суть времени и смысл жизни.
3. Время – это превращённая в деньги сакральность.
4. В рамках этой сакральности банковский процент – ядро системы.
5. Люди – не цель, а средство добывания ресурсов для могущества. Человеческий капитал – официальный термин, означающий на новоязе Модерна разновидность капитала денежного, материального, вещественного.
6. Главная единица измерения эпохи Модерна – количество денег в единицу времени. Так сакральность сместилась с категории времени на категорию денег. Тайна времени заменена на тайну денег.
Прогресс Модерна упёрся в проблему технического прогресса и остановился. Проблема тотальной автоматизации поставила под вопрос оправданность существования такого Модерна и такого Прогресса. Генерирование миллиардов лишних людей ставит под угрозу такой тип цивилизации. В чём же может быть выход из ловушки Прогресса?
Антитезой Нового времени, условно названного "Новейшее время", может быть тот же перечень основных пунктов, изложенных с иными приоритетами.
1. Понимание качества как главного критерия добра и блага. Качество тут понимается не как лучшее из прочего, а как разумно достаточное. Без излишеств. Апологетика умеренности и скромности. Качество жизни – это отсутствие распыления сил на ненужное и умение понимать ценность имеющегося.
2. Стремление к достаточности – суть времени и смысл жизни.
3. Время – это господствующая сакральность, главное мерило богатства. Чем больше свободного времени, тем богаче.
4. Банковский процент – не ядро системы, а расчётный инструмент. Периферия системы, где во главе стоит время, а не деньги. Деньги – это не просто эквивалент стоимости товара, а эквивалент энергии жизни, чья-то овеществлённая жизненная энергия, существующая во времени и воплощённая в символе. Пользуясь одолженными деньгами, мы пользуемся чужим жизненным потоком. Это требует возмещения. Процент за кредит не может быть главным источником наживы и быть выше того, что потрачено на его мобилизацию.
Деньги не товар, а эквивалент всего лишь стоимости товара. Мзда банкирам должна быть намного меньше, а мзда тому, кто дал свои деньги, должна быть не спекулятивной. Лучше всего вынести эти отношения на уровень государства. Коммерческий банкинг должен быть уничтожен и на его место должны прийти Госбанк и его отделения. Процент – сумма на покрытие текущих расходов на работу конторы. Не больше. Это будет справедливо.
5. Люди – цель бытия мира, а не средство стяжания ресурсов. В центре мира стоит человек, а не деньги. Даже высшие надмирные силы стремятся спасти человека. Тем более сам человек не должен иначе воспринимать других людей.
6. Главная единица измерения "Новейшего времени" – это свободное время, которое можно потратить на эволюцию. Растрата времени – это растрата невосполнимого богатства. Автоматизация позволяет оплатить свободное время человека, удовлетворяя его жизненные потребности. На всё, что соблазняет человека и тянет его вниз, все пороки, соблазны, излишества, всё, что сокращает его полноценную жизнь, объявляется табу.
Свобода человека - не свобода бесчинства, а свобода выбора между добром и злом, причём в обществе выбор зла наказуем. Выбор пути эволюции или пути деградации – вот истинная свобода человека. Но это и выбор воздаяния за соделанное. Нет свободы без ответственности за неё.
Если присмотреться к тому, что перед нами возникает, то надо признать, что это нечто среднее между коммунизмом и царством Божьим на земле. Мы абсолютно не готовы к наступлению этого времени и к необходимости делать нравственный выбор. Скользить по наклонной плоскости легче, чем взбираться на гору. Подниматься труднее, чем падать. Люди не готовы меняться. Деградация во многих убила способность к волевому и умственному усилию. К усилию духа и совести, к нравственному перерождению. Многие скажут – это утопия.
Но разве не утопией выглядит наше время тысячу, пятьсот, триста лет назад? Да что сто – всего 67, когда мы первыми отправили в космос спутник? Разве поверил бы кто-то в 1941-м году, сидя в стылом окопе под Москвой с винтовкой в одной руке и бутылкой с горючей смесью в другой, что всего через 77 лет СССР не будет, а в том, что от него останется, будет шоковая терапия, пьяный президент, ваучерная приватизация и торжество капитализма? Что всё, что для них было свято, будет попрано и поругано?
Что в России будут памятники Солженицыну, Колчаку и Деникину? И ни одного памятника Сталину, который будет проклят? Что заколотят фанерой Мавзолей, к подножью которого выжившие в той войне на параде Победы бросали знамёна поверженного врага? Что Россия будет отбиваться от мировых банкиров, будучи ими оккупирована и подмята?
Что по телевидению будут показывать коммунистов и политруков – выродками и бандитами, а немцев – рыцарями и жертвами долга? Что вместо снижения цен, дороги молодым и почёта старикам будет бесконечный рост цен, пенсионная реформа, платное образование, западный ЕГЭ и судьба раба торговых сетей? С перспективой в 40 лет стать безработным навсегда? Разве они не назвали бы это утопией?
Тем, кто на наш проект скажет: "Такого не будет никогда", надо ответить: "Никогда не говори "никогда". Апокалипсис всегда приходит незаметно. Не зря сказано: "В чём застану, в том и сужу". Имеется в виду, что всегда никто не готов к неумолимым и быстрым переменам. Но они приходят и не спрашивают нашего желания.
Поэтому пока ещё есть время задуматься тем, кто не утратил способности думать. Часы этого времени отсчитывают свои последние часы. Мир не погибнет – он изменится до неузнаваемости. И случится это намного раньше, чем нам кажется.